Ежегодно на главной телевизионной «раскуратке»,
обозначенной в программе как «Церемония вручения национальной
телевизионной премии ТЭФИ», обнародование призера в номинации
«ведущий информационно-аналитической программы» происходит
с такой же торжественностью, с какой, наверное, в Древнем
Египте фараоны осуществляли ритуал проведения по поверхности
земли первой борозды.
Каждый канал не может считать себя полноценным, если в воскресный вечер не выпустит в эфир кого-нибудь, кто с важным видом подведет политические итоги недели. Ну как же не объяснить человеку перед началом трудовой недели, что он не просто житель данной территории, а еще и гражданин своей страны, и ему обязательно нужно повторить еще раз то, что в течении недели он не просто слышал в выпусках новостей и суть чего ему объяснили в этот же день славные политкомментаторы.
Нет, дорогой товарищ-рейтингоносец, тебе этого мало. Тебе обязательно нужно, чтобы все то же самое с вышеупомянутой торжественностью перессказал тот, кого ты так любишь – ведущий информационно-аналитической программы.
А, между тем, год от году, сезон от сезона, оказывается, что ни «Итоги», ни «Времена», ни во время ушедшие «Намедни» никому, по большому счету не нужны. Ну, объявил Парфенов о своем уходе вместе с программой в знак протеста ей Богу не помню уж против чего, и ушел вместе с ней. И небо от этого на землю не упало. Появится где-нибудь снова – возникнет тот же эффект.
Просто – проехали, и все тут. Ушла эпоха, завяли помидоры.
Когда-то, в приснопамятные «взглядовские» времена в каждом шаге к гласности, был драматизм и ощущение перехода запретной черты. В не таком уж рискованном 1991-м я, заметьте, анонимно, брал интервью у Александра Любимова о том, как контролировался эфир этой программы. И он, еще скрываясь под названием «популярный деятель нашего ТВ» или что-то вроде этого, рассказывал, что о приходе академика Сахарова на прямой в Останкино предупреждались милиционеры с указанием «не пущать»…
Это, кроме всего прочего, было просто по-человечески интересно. В этом была та подлинная драма, о которой, анализируя шекспировского «Гамлета» писал еще Лев Выготский, приходя к выводу, что подлинная трагедия возникает на грани этого и потустороннего мира, на грани жизни и смерти. И то интервью я делал тогда для той «Независимой газеты», за которой стояли очереди с полшестого утра, а мы, сотрудники, каждое утро идя в редакцию от метро «Кировская» думали: «А вот сейчас я подойду к нашему подъезду, а там на дверях – наискось полоска бумаги с печатью и стоит милиционер…»
И это было еще до августа 1991-го. А потом началась в полной мере эпоха Ельцина. И был октябрь 1993-го, когда в понедельник, 4-го, придя на работу уже в газету «Сегодня» я видел, как по крышам у метро «Новослободская» лениво прохаживались снайперы.
Теперь, десять лет спустя, понимаешь, что, под звучавшие тогда из телевизора шутки Михаила Задорнова страна прошла по краю пропасти, и только одной частью своей сорвалась тогда в неизбежную Чеченскую войну. А нефть тогда была, между прочим, двенадцать долларов за неведомый никому «баррель» (256 литров), и все, если опять-таки вспомнить, держалось на черномырдинском «Хотели как лучше, а получилось, как всегда»,и «Делиться надо…» Александра Лившица, озвученных все тем же телевидением.
Это было «временем Ельцина», временем, когда каждый политический шаг был «ездой в незнаемое», и переживался общественностью, как исполненный непонятного, необъяснимого драматизма. И этот «остаточный драматизм» вовсю использовали политкомментаторы, пытаясь увязать с реальностью те решения, которые принимало перовое лицо государства.
Время шло, и пришло к тому моменту, когда «харизматическому» лидеру пришел на смену, кстати, им же обозначенный как приемник, новый человек.
Я думаю, что это было отчасти предугадано как драматический прием в ходе развития предыдущего периода российского правления – сменить «Ноmo charismaticus» «человеком разумным». Политика Владимира Путина, в отличие о политики его предшественника, «прозрачна», логична и объяснима без всяких усилий со стороны телевизионных аналитиков. Мне не нужно ждать выходных, чтобы услышать ее разъяснение. Мне достаточно простого ежедневного сообщения в новостях о том, какие решения приняты в Кремле.
Премьера Касьянова нельзя назвать тем замечательным «языкотвоцем», каким был Черномырдин, но ему и не требуется эта дополнительная артистическая «нагрузка» к комментариям ежедневных решений российского правительства.
Потому что шестым, если не ошибаюсь, доказательством бытия Божия будет сейчас для России сохранение цены на нефть в тридцать пять долларов за этот самый «баррель».
Что же касается телевизионного воплощения современной российской политики, то, например, программа «Итоги», закончилась, как актуальное телевизионное произведение именно с появлением на политической арене Владимира Владимировича Путина.
До того, как это имя, представьте себе, появилось на российском политическом небосклоне, программа Евгения Киселева еженедельно кормила своих зрителей подаваемым с поистине фараонским пафосом рейтингом на тему «Кто стал бы российским президентом если бы выборы состоялись в это воскресенье?» Мало того, что «в это воскресенье», кроме, конечно, воскресенья самого дня выборов, никто никакого президента не избирал, так ведь и ни о каком Путине полтора года «Итоги» не упоминали. О каком уровне аналитики этой программы можно говорить после этого, приведи мне Киселев в качестве эксперта по современной российской политике хоть близлежащего Егора Гайдара, хоть самого Збигнева Бжезинского?
На прошлой неделе во «Временах» (на «Пер-р-р-рвом», разумется, канала)мне предлагали животрепещущую дискуссию на тему возможных итогов выборов президента Армении. А, какое, простите, мне дело, было до того, что творится сейчас в суверенном закавказском государстве? Их итоги я имею право оценить только по факту решения граждан Армении. Иначе я должен буду воспринять предстоящие выборы в Российскую Думу, а они не за горами, с поправкой на мнение, скажем, жителей мятежного Крыма, с какими бы теплыми чувствами я не вспоминал свои пребывания за последние двадцать лет на территории города Ялта и его окрестностей.
Я могу только вспомнить, в связи с этим, «ломовую» компанию по ожиданию итогов выборов нынешнего американского президента (Jorges Boushe jng.), раскрученной со всеми возможными силами на всех наших «влиятельных» телеканалах так, как будто бы я, простой россиянин, мог хоть как-то повлиять на их исход?
Долго я не мог найти определения тому, чем занимается на канале РТР в своем «Зеркале» Николай Сванидзе, пока вдруг в ночном эфире НТВ не принесли мне в этом отношении просветления гости программы «Гордон», толковавшие о традициях русского юродства.
«Вот оно – понял я, в чем дело. Он же еженедельно молится за меня, бедный Николка!…»
А вместе с ним и все с ним и все политкомментаторы, страдающие прежде всего о том, чтобы у них бы не «отняли копеечку…»
Каждый канал не может считать себя полноценным, если в воскресный вечер не выпустит в эфир кого-нибудь, кто с важным видом подведет политические итоги недели. Ну как же не объяснить человеку перед началом трудовой недели, что он не просто житель данной территории, а еще и гражданин своей страны, и ему обязательно нужно повторить еще раз то, что в течении недели он не просто слышал в выпусках новостей и суть чего ему объяснили в этот же день славные политкомментаторы.
Нет, дорогой товарищ-рейтингоносец, тебе этого мало. Тебе обязательно нужно, чтобы все то же самое с вышеупомянутой торжественностью перессказал тот, кого ты так любишь – ведущий информационно-аналитической программы.
А, между тем, год от году, сезон от сезона, оказывается, что ни «Итоги», ни «Времена», ни во время ушедшие «Намедни» никому, по большому счету не нужны. Ну, объявил Парфенов о своем уходе вместе с программой в знак протеста ей Богу не помню уж против чего, и ушел вместе с ней. И небо от этого на землю не упало. Появится где-нибудь снова – возникнет тот же эффект.
Просто – проехали, и все тут. Ушла эпоха, завяли помидоры.
Когда-то, в приснопамятные «взглядовские» времена в каждом шаге к гласности, был драматизм и ощущение перехода запретной черты. В не таком уж рискованном 1991-м я, заметьте, анонимно, брал интервью у Александра Любимова о том, как контролировался эфир этой программы. И он, еще скрываясь под названием «популярный деятель нашего ТВ» или что-то вроде этого, рассказывал, что о приходе академика Сахарова на прямой в Останкино предупреждались милиционеры с указанием «не пущать»…
Это, кроме всего прочего, было просто по-человечески интересно. В этом была та подлинная драма, о которой, анализируя шекспировского «Гамлета» писал еще Лев Выготский, приходя к выводу, что подлинная трагедия возникает на грани этого и потустороннего мира, на грани жизни и смерти. И то интервью я делал тогда для той «Независимой газеты», за которой стояли очереди с полшестого утра, а мы, сотрудники, каждое утро идя в редакцию от метро «Кировская» думали: «А вот сейчас я подойду к нашему подъезду, а там на дверях – наискось полоска бумаги с печатью и стоит милиционер…»
И это было еще до августа 1991-го. А потом началась в полной мере эпоха Ельцина. И был октябрь 1993-го, когда в понедельник, 4-го, придя на работу уже в газету «Сегодня» я видел, как по крышам у метро «Новослободская» лениво прохаживались снайперы.
Теперь, десять лет спустя, понимаешь, что, под звучавшие тогда из телевизора шутки Михаила Задорнова страна прошла по краю пропасти, и только одной частью своей сорвалась тогда в неизбежную Чеченскую войну. А нефть тогда была, между прочим, двенадцать долларов за неведомый никому «баррель» (256 литров), и все, если опять-таки вспомнить, держалось на черномырдинском «Хотели как лучше, а получилось, как всегда»,и «Делиться надо…» Александра Лившица, озвученных все тем же телевидением.
Это было «временем Ельцина», временем, когда каждый политический шаг был «ездой в незнаемое», и переживался общественностью, как исполненный непонятного, необъяснимого драматизма. И этот «остаточный драматизм» вовсю использовали политкомментаторы, пытаясь увязать с реальностью те решения, которые принимало перовое лицо государства.
Время шло, и пришло к тому моменту, когда «харизматическому» лидеру пришел на смену, кстати, им же обозначенный как приемник, новый человек.
Я думаю, что это было отчасти предугадано как драматический прием в ходе развития предыдущего периода российского правления – сменить «Ноmo charismaticus» «человеком разумным». Политика Владимира Путина, в отличие о политики его предшественника, «прозрачна», логична и объяснима без всяких усилий со стороны телевизионных аналитиков. Мне не нужно ждать выходных, чтобы услышать ее разъяснение. Мне достаточно простого ежедневного сообщения в новостях о том, какие решения приняты в Кремле.
Премьера Касьянова нельзя назвать тем замечательным «языкотвоцем», каким был Черномырдин, но ему и не требуется эта дополнительная артистическая «нагрузка» к комментариям ежедневных решений российского правительства.
Потому что шестым, если не ошибаюсь, доказательством бытия Божия будет сейчас для России сохранение цены на нефть в тридцать пять долларов за этот самый «баррель».
Что же касается телевизионного воплощения современной российской политики, то, например, программа «Итоги», закончилась, как актуальное телевизионное произведение именно с появлением на политической арене Владимира Владимировича Путина.
До того, как это имя, представьте себе, появилось на российском политическом небосклоне, программа Евгения Киселева еженедельно кормила своих зрителей подаваемым с поистине фараонским пафосом рейтингом на тему «Кто стал бы российским президентом если бы выборы состоялись в это воскресенье?» Мало того, что «в это воскресенье», кроме, конечно, воскресенья самого дня выборов, никто никакого президента не избирал, так ведь и ни о каком Путине полтора года «Итоги» не упоминали. О каком уровне аналитики этой программы можно говорить после этого, приведи мне Киселев в качестве эксперта по современной российской политике хоть близлежащего Егора Гайдара, хоть самого Збигнева Бжезинского?
На прошлой неделе во «Временах» (на «Пер-р-р-рвом», разумется, канала)мне предлагали животрепещущую дискуссию на тему возможных итогов выборов президента Армении. А, какое, простите, мне дело, было до того, что творится сейчас в суверенном закавказском государстве? Их итоги я имею право оценить только по факту решения граждан Армении. Иначе я должен буду воспринять предстоящие выборы в Российскую Думу, а они не за горами, с поправкой на мнение, скажем, жителей мятежного Крыма, с какими бы теплыми чувствами я не вспоминал свои пребывания за последние двадцать лет на территории города Ялта и его окрестностей.
Я могу только вспомнить, в связи с этим, «ломовую» компанию по ожиданию итогов выборов нынешнего американского президента (Jorges Boushe jng.), раскрученной со всеми возможными силами на всех наших «влиятельных» телеканалах так, как будто бы я, простой россиянин, мог хоть как-то повлиять на их исход?
Долго я не мог найти определения тому, чем занимается на канале РТР в своем «Зеркале» Николай Сванидзе, пока вдруг в ночном эфире НТВ не принесли мне в этом отношении просветления гости программы «Гордон», толковавшие о традициях русского юродства.
«Вот оно – понял я, в чем дело. Он же еженедельно молится за меня, бедный Николка!…»
А вместе с ним и все с ним и все политкомментаторы, страдающие прежде всего о том, чтобы у них бы не «отняли копеечку…»
